Окурок
«Я маму люблю. Она у меня самая-самая… На свете, во всем мире!»- мелькало в голове. Света пыталась как можно неслышнее ступать по лестнице, -«Она всегда покупает мне конфеты…» Внизу открылась дверь и девочка застыла, дрожа и прижимая к груди сумочку. –«Когда есть деньги…И игрушки – покупает…»
Шаги внизу затихли, и Света двинулась дальше, рассеяно шаря взглядом по полу подъезда. На нижней ступеньке лестницы она увидела окурок и вздохнула – почти наполовину целый!
« А когда нет денег, ведь бывает такое, она даже не может себе сигареты купить»,- оглядевшись, девочка взяла окурок двумя пальцами. Ее трясло. Бросила в сумочку. С коричневой под кожу поверхности на нее таращилась тощая собачонка.» Жалко, теперь мой Барбоска провоняется этими сигаретами навсегда. Но ведь нужно…маме. Разве так трудно?..»
Все действительно выходило очень просто: дети любят конфеты, а взрослые – сигареты.
Света представила, как мама закрутит вынутый из окурков табак в тонкую бумагу и будет улыбаться через мертвенный дым.
« Ты меня любишь? - кивок, - Ну так вечерком пройдись…Никто там тебя не увидит!»
Вздохнув, она спустилась на следующий этаж. Здесь на перилах висела консервная банка, заполненная пеплом и смятыми «бычками». Света потрогала верхний пальцем – руку пачкать не хотелось…
Из открывшейся двери с лаем выскочила лохматая псина, вслед за ней появилась внушительная тетя. Ее глазки зафиксировались на остолбеневшей от стыда девочке.
-Ты что?!! По пепельницам шарить?! Докатились малолетки! Др-рянь!!!
Света ринулась вниз. Перепрыгивая через ступеньки и зажимая рот руками, она слетела на первый этаж и выбежала из подъезда. Не разбирая дороги понеслась прочь – сквозь какие-то кусты, мимо глубоких вечерних теней.
Отдышаться удалось только в заброшенной беседке соседнего садика. Девочка размазала слезы по лицу и застыла в апатичном оцепенении. Нужно было куда-то идти, но только не опять в подъезды – это она решила сразу. Вспомнив недавнюю встречу Света не удержалась и всхлипнула. Но мама будет недовольна, очень недовольна – что же ей курить вечером? И завтра… В сумочке нащупалось всего пять скрюченных обрубков, самое большее, на два раза. Мало.
Стало вдруг до слез обидно – мама всегда делала все, чтобы порадовать дочь, а она, неблагодарная, не может выполнить самую обыкновенную просьбу!
В конце концов она решилась. Неподалеку была остановка, на которой целый день стояли люди: одни уезжали, приходили другие. И все курили – вот где можно насобирать «этого» на много-много раз…
Остановка представляла собой бетонную коробку с ломанными лавками внутри и одиноким фонарем снаружи. От фонаря вниз падал густой мутный луч, вычерчивая на земле круг. На этом пятачке виднелись окурки. Осмотрев их, Света сжалась – все они были брошены в спешке запрыгивающими в транспорт людьми и истлели на земле до самого фильтра. Табака в них не осталось. Подумалось, что там, в темноте бетонного сооружения, могут быть потушенные и девочка, оглянувшись на дорогу, опустилась на четвереньки. Зажмурившись, поползла в пустоту. Руки то попадали во что-то липкое, то нащупывали бутылочные осколки, натыкались на затянутые паутиной щели.
Внезапно совсем рядом раздался свистящий кашель и кто-то сплюнул на землю.
Шатающаяся тень, дыша перегаром, навалилась на девочку, предварительно споткнувшись о ее руку. Вытащив онемевшего ребенка на свет, бомж цветасто выругался и вцепился в сумочку с Барбоской.
Света молча смотрела ему вслед.
Женщина шла по улице. Вот уже полчаса она заглядывала в подъезды близлежащих домов, но дочери нигде не было. «Как за смертью послала,- промелькнула досадливая мысль,- А дела-то было…» Из всех «урожайных» мест осталась одна остановка.
Вступив в кружок света женщина прислушалась. Из коробки доносилось невразумительное скуление.
- Светунь, это ты?- в ответ – придушенный стон,- Это мама… Свет, ты где ходишь, поздно ведь, я жду, волнуюсь…Света?
Женщина нерешительно остановилась, затем снова двинулась в темноту.
В вязкой тишине запутался шепот. Ориентируясь на него, она вытянула вперед руки, ловя дрожащее скрюченное тельце. Девочка отбивалась ледяными ладошками, не давая себя обнять; сквозь растерянные материнские увещевания вдруг прорвалось и забилось в бетонных стенах: «Нненавижу!!! Не-на-ви-жу!..»
Даньшина Виктория
Используются технологии
uCoz