Мы двое крепко за руки взялись
нам кажется что мы повсюду дома
под тихим деревом под чёрным небом
под каждой крышей где горит очаг
на улице безлюдной в жаркий полдень
в рассеянных глазах людской толпы
бок о бок с мудрецами и глупцами
таинственного нет у нас в любви
мы очевидны сами по себе
источник веры для других влюблённых.
И улыбка
В мире нет беспросветных ночей
вы мне верить должны если я говорю
если я утверждаю
что всегда даже в самой кромешной печали
есть открытое настежь окно озарённое светом
в мире есть мечта начеку
есть желанье которое нужно исполнить
есть голод который нужно насытить
в мире есть благородное сердце
и пожатье надёжной руки
и внимательные глаза
и жизнь которая хочет
чтоб её разделили с другими.
В мире нет беспросветных ночей
вы мне верить должны если я говорю
если я утверждаю
что всегда даже в самой кромешной печали
есть открытое настежь окно озарённое светом
в мире есть мечта начеку
есть желанье которое нужно исполнить
есть голод который нужно насытить
в мире есть благородное сердце
и пожатье надёжной руки
и внимательные глаза
и жизнь которая хочет
чтоб её разделили с другими.
Наша жизнь
Не в одиночку мы к цели идём а вместе с любимой
понимать научившись любимую мы научимся всех понимать
все мы друг друга полюбим и наши дети будут смеяться
над чёрной легендой о человеке который был одинок.
* * *
Старинный актер играющий пьесы воды
О как прозрачны белые невзгоды
Нежно-красное железо зари
Возвращает зренье слепым
Я присутствую при восходе стен
При поединке слабости и усталости
Я свидетель зимы бессловесной
Промелькнувшие образы в общем верны
Они горячку и бред рисуют
Паутину где теряется моя запутавшаяся рука
Я был добычей когда-то
Галлюцинаций и добродетели
Я видел себя повешенным на древе морали
Я бил в барабан добра
Я целовал свою мать
Я проспал целую ночь
Я потерял молчанье
Вот голоса знающие лишь то о чем умолчали
И вот я вещаю
Оглушенный я слышу однако что говорю
И вслушиваясь в себя я себя создаю
1930
* * *
У меня за спиною закрылись мои глаза
Свет дотла догорел обезглавлена ночь
Птицы громаднее ветра
Не знают где приземлиться.
В жалких мученьях в морщинах смеха
Близкую душу искать не буду
Жизнь обмякла мои видения тусклы
Все отреченья сказали последнее слово
Им больше не встретиться они друг друга не знают
Я одинок совсем одинок
Я никогда не менялся.
1930
* * *
Фарфоровая песенка хлопает в ладоши
На куски разлетается и умирает
Ты вспомнишь о ней о несчастной и голой
В то волчье утро а волчьи укусы это туннель
И ты из него выползаешь в окровавленном платье
От которого рдеет ночь
Сколько живых предстоит разыскать
Сколько огней загасить
Я буду звать тебя Зримой
И множить твой образ .
1930
* * *
Свергнутая тюрьма
В глубине небес
Огненное окно
В нем мечутся груди молний
Ярко-зеленая ночь
Ни улыбки в краю одиночества
Стоя дремлет огонь
И пронизывает меня .
Но страхи напрасны
Я даже могу улыбаться
Нелепая голова
Даже смерть не иссушит ее порывов
Голова совершенно свободная
Что сохранит навсегда улыбку и взгляд .
Если и жив я сейчас
Если даже не одинок
Если кто-то подходит к окну
И окно это я
Если кто-то подходит
Эти другие глаза не видят меня
Моих мыслей не знают
Стать сообщниками не хотят
